Решение Кафедры Богословия Богословского факультета Афинского Университета удостоить меня высокого академического звания почетного доктора основывается, несомненно, на моем многолетнем служении в области усиления межхристианской и межправославной деятельности Матери-Церкви, Вселенской Патриархии, в Православной Церкви и в христианском мире вообще. Вот почему я чувствую необходимость поблагодарить от всего сердца Ректора Афинского Университета Михаила Стафопулоса и уважаемых членов Ректората, Декана Богословского факультета Илью Иконому, Заведующего кафедрой Константина Скутериса, всех преподавателей и студентов за столь высокую честь, а также и за добрые слова в адрес моего богословского свидетельства и церковной диаконии.
Как смиренный иерарх Великой Церкви Христовой считаю, что эта честь оказана Вселенскому Престолу веками идущему по тернистому, но всегда светлому пути страданий и свидетельства Православия. А это еще одна причина выразить мою благодарность всем, кто своим присутствием придает особую торжественность этому скромному академическому мероприятию.
Решение Богословского факультета и сегодняшнее мероприятие выявляют неразрывное внутреннее единство между церковной диаконией и Богословием. Оба понятия взаимосвязаны и взаимоопределяются в органическом функционировании тела Церкви. Первое — как гарантия, а второе — как логический продукт полноты духовного опыта церковного тела. Любой отрыв богословия или церковной диаконии от универсальности опыта церковного тела приводит богословие к индифферентному метафизическому или чисто академическому мышлению, а церковную диаконию к искушению дойти до иерократической деформации структур Церкви. Последствия этих отклонений в исторической жизни Церкви оказались слишком болезненными для истинного осуществления церковного тела.
Общим критерием контроля самосознания церковной диаконии и богословия является священное предание, которое, если оно ощущается как верность истинным источникам и готовность служить под покровительством Святого Духа, определяет стабильные рамки и основные направления непрерывного продолжения веры и опыта, приспосабливая соответственно евангельский дух к конкретным требованиям каждой эпохи и на каждом месте. Истинный динамизм священного предания превращает извечный церковный опыт в постоянную историческую реальность, не изолируя и не упрощая саму суть, не подделывая и не искажая существенного содержания веры. Этот процесс всегда ставит Церковь перед конкретными реальными проблемами в каждой эпохе и посредством богословской дискуссии активизирует обновленную функцию предания в жизни Церкви. В рамках этой продолжительности и обновления понимается (или, хотя бы, имеется возможность ее лучше понять) современная миссия Богословия.
Нашу эпоху можно назвать эпилогом большого исторического периода, во время которою коренным образом отрицались ценности христианской веры и учения. Конечно, начиная уже с эпохи протестантской Реформации вплоть до XVIII в., эти ценности были отрицательно заряжены средневековыми отклонениями богословия, а также воинственным духом конфессиональных конфликтов расколотого христианства. Эта напряженность решительно повлияла не только на характер, но и на функционирование богословия в теле Церкви. Церковный раскол христианского мира неизбежно определил и внутренний раскол критериев богословия. Естественным следствием этого процесса явилось, с одной стороны, апологетическое движение к самодовольной конфессиональной обособленности, а с другой полемический взрыв против любого противоположного конфессионального богословия, которое отвергалось всегда заранее как сотириологическая опасность.
Reaching for the Stars
Естественно, глубокий кризис конфессионального богословия ограничил свое традиционное влияние на общество, и широкие области духовной жизни народов были оставлены без внимания. В этих областях свободно развивались новые гуманистические идеи с ярко выраженными антицерковными или даже антирелигиозными тенденциями, которые были систематизированы в эпоху Просвещения (в XVIII в.) и идеологии (в XIX в.). Богословское слово было социально вытеснено под натиском автономного динамизма идеологических систем, которые, при содействии всесильного государственного авторитета и восторженных тенденций интеллигенции, определили в новом времени новую духовную и социальную карту христианского, в основном, мира.
Этот вызов времени был особенно опасным для самой миссии Церкви в мире и пробудил от летаргии застрявшее в однозначных конфессиональных противостояниях богословие. Ослабление конфессиональной напряженности стало уже настоятельной необходимостью для серьезного противостояния богословия идеологическому отрицанию миссии Церкви. В этой перспективе авангардную роль играет Послание Вселенской Патри¬архии всем христианским Церквам и Конфессиям (1920 г.) о преодолении конфессиональных разногласий и развитии более тесного сотрудничества. Дух этого патриаршего Послания создал положительные предпосылки сближения христианских Церквей и Конфессий посредством неофициальных Встреч в период между двумя войнами и официальных институционных выражений после войны. Создание Всемирного Совета Церквей (1948 г.) с участием Вселенской Патриархии и других поместных Православных Церквей, ускорило сближение и расширило сотрудничество христианского мира. Многосторонние и двусторонние богословские диалоги современного Экуменического движения являются зрелыми плодами этих инициатив и Православная Церковь после решений Всеправославных Совещаний уже проводит официальные Богословские диалоги почти со всеми церковными организациями христианского мира
Таким образом, современная миссия Православия определяется в большой степени этими новыми перспективами, сформировавшимися в межправославных и межхристианских отношениях. Эти новые перспективы уже являют собой постоянный призыв к приспособг лению проблематики и православного богословия. В самом деле, православное богословие веками развивало сильный, но оправданный противоречивый дух для того, чтобы защитить православное предание и духовность от различных форм латинского или протестантского пропагандистского давления, которое достигло своего апогея путем активизации на уровне Унии и протестантского миссионерства в православном мире. Тем не менее, большой вклад православного богословия координировался с конкретными историческими проблемами эпохи. Но эти проблемы определили не только остроту противостояния, но и все развитие богословской аргументации, которая, конечно, не имеет прямого отношения к современной проблематике межцерковных отношений Православной Церкви, И это понятно, так как Православная Церковь в мерном случае отрицала любое богословское сближение, а во втором, официально поощряла ускорение богословского диалога для более быстрого продвижения идеи церковного единства христианского мира.
Конечно, приспособление проблематики к новым условиям влечет за собой и обновление всей методологии и аргументации православного богословия ради его более эффективного свидетельства в рамках современных двусторонних и многосторонних диалогов. Однако, обновление богословского стова обязательно втечет за собой установление стабильных богословских критериев посредст вом которых станет возможным сохранение истинного продолжения традиции и обновления. Динамизм святоотеческого предания остается всегда единственным и бесспорным богостовским критерием как для преодоления поляризации между формой и содержанием, между буквой и духом, характеризующей тенденции консервативной и противоречивой интровертированности, так и для выявления постоянной ценности и экуменической миссии Православия Двусторонние и многосторонние богословские диалоги стимулируют постоянно православное богословие посредтсвом множества вопросов переносящих ось богословской проблематики за ее традиционные координаты и требующими современного свидетельства Право¬славия с внутренней последовательностью и экуменической перспективой.
Несомненно, что появление новой проблематики в православном богословии иногда встречается с повышенной чувствительностью и скептицизмом, тем не менее ответственный отклик на призыв времен есть само собой разумеющаяся обязанность для достоверного свидетельства Православия в современном мире Постоянное расширение Православной Диаспоры в международном масштабе, а также потрясающие социально-политические изменения у православных народов Восточной Европы не только преобразуют социальную и духовную карту мира, но и определяют заново экуменическую миссию Православия в его современных отношениях с остальным христианским миром.
Православные Церкви циклом Всеправославных Совещаний (1961, 1962, 1963, 1968 гг.) и подготовкой Святого и Великого Собора Православной Церкви, серией Предсоборных овещаний (1976, 1982,1986 гт.) готовятся к более эффективному подходу к новой реальности Сейчас наступило подходящее время для более полной координации православного богословия. Силы есть и их достаточно, но по разным причинам они остаются разобщенными или неиспользованными в современном богословском диалоге в экуменическом масштабе. Новая европейская и вообще мировая реальность открывает новые горизонты запрограммированному, общему и скоординированному показу православного свидетельства во всех современных богословских, церковных, духовных и социальных проблемах мира. Так или иначе с этими проблемами уже встречаются представители поместных Православных Церквей не только в многосторонних, но и в двусторонних богословских диалогах.
Только таким образом свидетельство Православия будет рассматриваться как предложение современной и широко принятой интерпретации отношения Бога с человеком и миром. Описательное изложение святоотеческого учения, иногда самое научно обоснованное, добавляет значительные элементы для его авторитетного понимания и по-настоящему совершенствует академическое богословие. Тем не менее, уже пора использовать лучше и систематичнее эти замечательные усилия, чтобы дать авторитетный православный ответ таким современным проблемам, как, например, требование положить конец трагическому церковному расколу, содействовать вкладу христианских Церквей и Конфессий в дело защиты прав человека и уникальной святости человеческой личности, торжества христианских идеалов мира, справедливости и любви между людьми и народами, уважения и защиты божественного творения от разрушительного и варварского безумия современного человека, более полного использования всех слоев верующих в теле Церкви и вообще решить вопрос более систематического православного толкования отношения Бога к современному человеку и миру.
Этот долг православного богословия и, особенно, греческого, возникает сегодня настойчивее, с одной стороны, из-за решительного стремления к осуществлению идеи объединенной Европы Двенадцати, с другой, из-за острейшего внутреннего кризиса господствующей идеологии после непредвиденных космогонических изменений в странах Восточной Европы. Христианские народы в Европе и вообще в мире неожиданно отторглись от однозначных эмпирий идеологии и этатизма и ищут потерянные корни своего духовного облика и наследия. Вспышки восторга представителей Церкви и богословия по поводу непредвиденных и потрясающих событий не есть и не могут быть ответственным ответом православного богословия, задумывающегося над проблемами современного человека, который не может отождествиться с тем, что сегодня осуждает международное сообщество, но и не в состоянии безболезненно отказаться от всего того, что он создал сам, т.е. от облика и содержания всей современной цивилизации.
The Final Frontier
Третье Предсоборное Всеправославное Совещание (1986 г.) своим уже известным Заявлением о современном понимании и интерпретации христианских идеалов положило начало миссии, воплощенной во времени и истории православного богословия. Характерен отрывок, которым завершается текст Декларации.
Мы, Православные христиане, поскольку понимаем смысл спасения, чувствуем долг бороться за облегчение болезней, несчастья и тревоги. Поскольку переживаем опыт мира — не можем быть безразличными к его отсутствию (мира) в современном обществе. Поскольку получаем благодеяния от Божественного Правосудия — боремся за более полную спра-ведливость в мире за нейтрализацию (устранение) всякого гнета между людьми и народами. Поскольку мы ежедневно чувствуем божественное снисхождение — боремся против всякого фанатизма и человеконенавистничества среди людей и народов. Поскольку мы получаем Божественный дар свободы в искупительном деле Христовом — можем полнее показать Его всеобщую Любовь к каждому человеку и к каждому народу. Поскольку мы питаемся Телом и Кровию Господней за Божественной Евхаристией — чувствуем потребность в великих Дарах Божиих вместе с нашими братьями, полнее понимаем голод и лишения и боремся за преодоление их. Поскольку мы чаем Новой Земли и Новых Небес, где будет абсолютная Справедливость, то и теперь боремся здесь и сейчас за возрождение и обновление человека и общества. Этим всеправославным самосознанием и призывом к Православию свободному от безрассудного фанатизма и разболтанного либерализма, к Правосланию. которое нельзя представить без души и тревоги за правоту действий, хотелось бы закончить свое короткое выступление о современной миссии православного богословия.