Единство Церкви у Соловьева

1. Главная
2. Автор
3. Статьи
4. Часть 2

Вслед за П.Я. Чаадаевым и А.С. Хомяковым тему единства церквей продолжает В.С. Соловьев, который выражал идеи экуменизма, понимая его не как упрощенное смешение разных исторических традиций внутри христианства, а как взаимопонимание и взаимодействие трех основных ветвей христианства: православия, представляющего Церковь предания, или христианство Иоанново; католичество – Церковь авторитета, или христианство Петрово; протестантизм – Церковь свободы, или христианство Павлово[1]. Подлинная Церковь Христова никогда не делилась. Какое может быть разделение? «У вас говорят: «я Павлов; «я Аполлосов»; «я Кифин»; «а я Христов.… Разве разделился Христос? Разве Павел распялся за вас? Или во имя Павла вы крестились?»» (1 Кор 1:13). Это признавал и В.Соловьев, когда полагал, что единство со Вселенской церковью у нас существует, но в скрытом состоянии»[2].

Ктому же основы экуменического движения у различных направлений христианства одинаковые. В качестве наиболее значимых В.С. Соловьев выделяет общие духовные источники христианских направлений; соборность, которая – помимо всего прочего – предполагает отказ каждой церкви на монопольное владение истиной; дополнение христианского единства местным религиозным своеобразием и общечеловеческой солидарностью; готовность искать у других, прежде всего, позитивное и учиться друг у друга; решимость и мужество к практическому осуществлению богочеловеческих идеалов.

По В.С. Соловьеву, со времени явления Христа, а затем по мере утверждения и распространения христианства история общества становится радикально иной. Человечество превращается в Богочеловечество, а история общества становится историей развития христианской церкви, расширения ее духовного влияния. «Тело Христово», «являющееся сперва как малый зачаток в виде немногочисленной общины первых христиан, мало-помалу растет и развивается, чтобы в конце времен обнять собою все человечество и всю природу в одном вселенском богочеловеческом организме» - пишет В.С. Соловьев. Таким образом, Соловьев говорит о будущем торжестве христианских ценностей, но для этого необходимо преодолеть ряд препятствий, наибольшее из которых - связано с разделением церкви на две изолированные части — западную и восточную, то есть римско-католическую и православную. Еще более усугубило положение последующее дробление некогда единого христианства, а именно - отделение от католицизма целого ряда протестантских течений.

Вчистом виде взгляды В.С. Соловьева нельзя отнести ни к западничеству, ни к славянофильству. Он перенимает и продолжает некоторые идеи каждого из направлений, привнося при этом свое новое видение вопроса. «Бескомпромиссно критикуя синодальную церковь, Соловьев отрицает как идеалы славянофилов, так и устремления западников. Однако главным образом он настроен именно против славянофилов, ставших панславистами: речь идет о принципиальном неприятии скатывания в национализм и империализм, поддерживаемых традицией самодержавного государства, подчинившего себе и своим мирским целям церковь и без стеснения вмешивающегося в вопросы совести. И поскольку в соответствии с дорогой славянофилам схемой Москве как «Третьему Риму» суждено возродить Запад и весь мир, став окончательным синтезом «первого» Рима, католического, и «второго», византийско-православного, то Соловьеву пришлось обратиться к проблеме исторической и современной действенности идеологемы «Москва – Третий Рим»»[5].

Экуменическая позиция В.С. Соловьева вытекает из христианского понимания того, что явление Христа имело универсальное значение

От славянофилов он унаследовал убеждение, что историческая инициатива и решающее влияние перешли от Запада к России. Недолго мечтал он о вселенском призвании Православной Церкви, но гораздо тверже веровал в универсальное призвание Русского Царя. Ведь русскую иерархию Соловьев упрекал в отказе и забвении о своем общественном призвании, «чтобы проводить и осуществлять в обществе человеческом новую духовную жизнь, открывшуюся в христианстве». И, прежде всего, Церковь должна восстановить или вновь обрести свою свободу, в духе свободы и мира размежеваться с государством, в пределах неразложимой, но и свободной целости исторического бытия. «Собор Русской Церкви должен торжественно исповедать, что истина Христа и Церковь Его не нуждаются в принудительном единстве форм и насильственной охране, и что евангельская заповедь любви и милосердия прежде всего обязательна для церковной власти». В особенности же Церковь должна вновь привлечь и притянуть к себе «лучших людей» из образованного общества, «отдаленных от истины христианской тем образом мертвенности и распадения, который эта истина приняла в нынешней учащей Церкви»[6]...

Соловьев резко критикует современную ему православную церковь за ее отдаленность от настоящей жизни и выражение лишь в культе. Он говорил о необходимости оживления русской церкви, которая, к сожалению далека от настоящей жизни. По его мнению русское богословие пришло в полный упадок и обязано этим отсутствию социального сознания у духовенства. Окончательный вывод В.С. Соловьева однозначен: «Если разделение церквей было исторически необходимо, то нравственно еще более необходимо для христианства положить конец этому разделению. Христианская и православная страна [то есть Россия], не принимавшая участие в начале братоубийственного спора, первая должна его покончить».

А. Тамборра пишет, что «именно эта примирительная миссия, которую Владимир Соловьев возлагает на русских, подразумевает преодоление идеологии «Москва – Третий Рим» и отказ от нее поскольку «ни одному народу не может принадлежать в церкви исключительное преобладание и господство, но вместе с тем ни один народ не есть пустой, безразличный материал церковной жизни, но каждый представляет собой определенный деятельный орган вселенского тела Христова». «Поскольку Восточная церковь «никогда» не провозглашала «в качестве обязательного догмата никакого учения, противоречащего католической истине», то, по мнению Соловьева, все, что находится за пределами вероучительных решений первых семи Вселенских соборов, является всего лишь «частным» мнением отдельных богословов или школ. Именно это различие тех или иных школ и богословов «весьма выгодно для дела воссоединения церквей». Действительно, «догматы нашей церкви сводятся к решениям вселенских соборов и, следовательно, являются целиком православными и католическими», в то время как учения богословов, противоречащие католическим, не являются догматами веры, «определенными церковью»[7]. Так как после разделения на Востоке не прошло ни одного Вселенского собора, В.С. Соловьев приходит к следующему выводу: «Наша схизма существует для нас самих лишь de facto, ни в коем случае не de jure». Поэтому можно говорить о многообразии богословских мнений.

Проблема разделенности церкви настолько сильно волновала В.С. Соловьева, что он предпринимает не только теоретические, но и практические усилия к тому, чтобы способствовать объединению римско-католической и православной церквей. На этом основании его можно считать одним из основоположников экуменического движения и предшественником экуменических взглядов русских богословов.

1. Флоровский. Пути русского богословия. Электронный ресурс. - 2011. Режим доступа: http://www.vehi.net/florovsky/puti/
2. Там же.
3. Там же.
4. Чаадаев П.Я Философические письма. Письмо первое. Электронный ресурс. - 2011. Режим доступа: http://www.vehi.net/chaadaev/filpisma.html
5. Флоровский. Пути русского богословия...
6. Чаадаев П. Я. Избранные сочинения и письма/П. Я. Чаадаев.-М., 1991.- С. 32.
7. Тамборра А. Католическая церковь и русское православие. Два века противостояния и диалога. - c. 48.
8. Там же. - c. 47.
9. Там же - с. 112.
10. Тамборра А. Католическая церковь и русское православие. Два века противостояния и диалога. - c. 48.
11. Чаадаев П.Я. Философические письма. Письмо первое. Электронный ресурс. - 2001.Режим доступа: http://www.vehi.net/chaadaev/filpisma.html
12. Тамборра А... - с. 51.
13. Флоровский. Пути богословия...
14. Тамборра А. Католическая церковь и русское православие... - С. 81.