Описание Нового Иерусалима

8(044)555-999-6 - Священник Александр Пальчевский / Православный приход храма святителя Спиридона Тримифунтского в Минске

Что же касается упомянутого в данном стихе термина «свечение [в Синодальном переводе “светило”]», то, согласно замечанию Майкла Уилкока, им обозначается дающее свет тело, которым может являться звезда либо лампа. Возможно, это какой-то абстрактный источник света, т.к. достаточно сложно представить себе город, который освещался бы одним огромным светильником, подобным «драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному». Кроме того, на память приходит еще один конкретный вид света – это Дух Божий, обитающий во всем сооружении и озаряющий его (1 Кор. 2:9-13; 3:9-17). Как считает святитель Андрей Кесарийский, светилом является Господь наш Иисус Христос, названный ясписом (яшмой), как всегда растущий, цветущий, чистый и подающий жизнь . По мнению же Уильяма Баркли, источником света в новом Иерусалиме, вероятно, является сияние святых жизней тысяч и тысяч его обитателей. Таким образом, в данном стихе сообщается о Божественной славе, которая наполнит святой город, а также о том, что новый Иерусалим будет освещен светильником, под которым понимается либо абстрактный источник света, либо Спаситель, либо Святой Дух, либо праведные жизни его обитателей. Имеющий стену большую и высокую, имеющий ворот двенадцать, и на воротах ангелов двенадцать, и имена надписанные, которые есть [имена] двенадцати племен сыновей Израиля (Откр. 21:12). Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них двенадцать Ангелов; на воротах написаны имена двенадцати колен сынов Израилевых (Откр. 21:12).

Из описания апостолом Иоанном большой и высокой стены, окружающей новый Иерусалим, под образом которой, по мнению Уильяма Баркли, понимается непоколебимая вера его обитателей , можно сделать вывод, что она обеспечивает достаточную защиту, вследствие чего город «находится в полной и совершеннейшей безопасности от всех врагов». Однако, замечает Брайан Блаунд, сразу же возникает вопрос, какая существует необходимость в стене, если все враги Бога и Его народа были брошены в огненное озеро (Откр. 20:15)? Ответ на него заключается в том, что этим святой Иоанн Богослов пытается выразить трансцендентную реальность, для понимания которой не найти подходящих слов и представлений. Никто из тех, кому апостол Иоанн адресует свою книгу, естественно, никогда не переживал эсхатологических отношений с Богом и, соответственно, не имеет основания, на котором можно было бы построить свое представление. Чтобы помочь справиться с этой задачей святой апостол предлагает привычный для каждого образ большого города. А большие города, как известно, имели большие стены. И построение величайшего города без стен для обособления наследовавших спасение было бы бесполезно. В связи с этим святой Иоанн Богослов изобразил великий и защищенный новый Иерусалим в таком состоянии, в котором читатели Откровения и представляли бы его. Таким образом, мы видим, что стена используется исключительно в символических целях. Безусловно, она не обеспечивает какую-либо реальную защиту, потому что Господь уже осуществил ее, победив всех врагов. Апостол Иоанн использует стену как указание «на нерушимую основу отношений с Богом» , подтверждая надежду своих читателей на полную и совершенную безопасность всех тех, кто всегда будет пребывать с Господом.

Яковлев считает, что под стеной города подразумевается «неосязаемый чувствами нашими предел, устроенный могуществом и мудростью Бога, или самое могущество и мудрость Божия, не доступные никаким другим силам, ограждающие селение славы Божией». По мнению же святителя Андрея Кесарийского, под великой и высокой стеной, оберегающей живущих в городе, подразумевается Иисус Христос. А протоиерей Геннадий Фаст видит в образе стены указание на Пресвятую Богородицу, Которая в книге Песнь Песней устами Невесты-Суламиты говорит всем верным чадам Церкви: «Я – стена» (Песн. 8:10). В церковных песнопениях Богоматерь также нередко именуется стеною. «Спаси от бед рабы Твоя, Богородице, яко вси по Бозе к Тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству». «Яко стену прибежища стяжахом, и душ всесовершенное спасение, и пространство в скорбех, Отроковице, и просвещением Твоим присно радуемся: о, Владычице, и ныне нас от страстей и бед спаси». «Пристанище и предстательство к Тебе прибегающих буди, Дево, и стена нерушимая, прибежище же и покров и веселие» (Из молебного канона Пресвятой Богородице). «Имеющий ворот двенадцать… и имена надписанные, которые есть [имена] двенадцати племен сыновей Израиля [в Синодальном переводе “имеет двенадцать ворот… на воротах написаны имена двенадцати колен сынов Израилевых”]». Согласно замечанию Стефана Смолли, употребленный в данной фразе этот термин указывает, скорее всего, на вход, содержащий в себе ворота, т.е. на доступ, а не на дверь или ворота как таковые, для обозначения которых вернее было бы употребить термин πÚλη. Однако, в связи с тем, что написание имен на проходе представляется невозможным, термин πυλîνας должен указывать на ворота внутри прохода или башню, возвышающуюся над ним. Подобной точки зрения придерживается и Уильям Баркли, добавляя при этом, что само упоминание 12 ворот является символическим указанием на универсальность Церкви. Написанные на них имена двенадцати колен сыновей Израилевых свидетельствуют о непрерывности Церкви, что именно тот Бог, Который открывался патриархам в Ветхом Завете, является и Богом Нового Завета. Кроме того, наличием большого количества ворот обычно подчеркивается важность вхождения и выхода из города.

Не нужно также забывать, что 12 – это число полноты, обозначающее «единство и завершенность», и, соответственно, количество ворот, равное ему, говорит нам о благоустроенности нового Иерусалима и полной порядка и чистоты его внутренней жизни. Как считает святитель Андрей Кесарийский, двенадцать ворот обозначают святых апостолов, посредством которых мы имеем возможность войти к Богу Отцу. Написанные же на апостольских входах имена колен духовного Израиля свидетельствуют об апостольском попечении о всех верных. Подобным образом мыслят священник Николай Орлов и Пьер Приджент, полагающие, что имена 12 колен относятся к духовному Израилю – народу Божьему образованному из всех народов. Однако Н.Н. Глубоковский высказывает мнение, что указанными на воротах 12 коленами являются именно «израильтяне, верные богооткровенным заветам Божиим и потому преданные мессианским библейским идеалам в лице Иисуса Христа (ср. Откр. 7:5-8). Они удержали исконное божественное достояние (ср. Откр. 7:4), пронесли его чрез все века, установили органическую связь прошлого с настоящим и вошли в него со всеми священными сокровищами, предуготовлявшими, предвещавшими и воспринимающими вечное царство Божие». Необходимо отметить, что двенадцать ворот указывают на новый Иерусалим не просто как на город, но как на центральный пункт всей новой земли.

Выражением же «на воротах ангелов двенадцать», скорее всего, показывается то, что святой город создан Богом, Который его и защищает, оберегая «всегдашнюю радость и веселие, совершеннейшую чистоту обитателей» его. Как полагает Стефан Смолли, Господь ставит стражей над входами в новый Иерусалим для того, чтобы они принимали праведных через открытые ворота, а также исключали нечестивых из святого города (Откр. 21:8, 27; 22:15). По мнению Г.К. Биля, существует связь между этими ангелами, а также ангелами семи церквей (Откр. 2-3) и изображающими истинный Израиль двадцатью четырьмя старцами (Откр. 4:4). Таким образом, рассматриваемый нами стих сообщает о стене, окружающей новый Иерусалим. Она может символизировать совершенную безопасность его жителей, Иисуса Христа или Пресвятую Богородицу. Двенадцать ворот могут подразумевать богоустроенность города и важность входа в него, а также вхождение в него праведных из числа народа израильского. Что же касается ангелов, выставленных на них, то они принимают в святой город праведных, а также символизируют Божественное попечение обо всех его жителях. C востока ворот трое и с севера ворот трое, и с юга ворот трое, и с запада ворот трое (Откр. 21:13). C востока трое ворот, с севера трое ворот, с юга трое ворот, с запада трое ворот (Откр. 21:13).

Согласно толкованию святителя Андрея Кесарийского, расположение ворот по три с каждой из четырех сторон указывает на исповедание четырьмя концами вселенной Пресвятой Троицы , а также свидетельствует, что доступ в новый Иерусалим открыт для всех народов. Как видно из рассматриваемого стиха, числа четыре и три чередуются и входят в состав двенадцати. Священник Николай Орлов объясняет значение каждого из указанных чисел следующим образом: 4 – это число земной природы, 3 – число Божественной природы; число же 12 означает то, что хотя и относится к естественному миру, однако проникнуто и освящено небесным существом. Святитель Андрей Кесарийский указывает также на то, что своим расположением ворота образуют крест, обозначая тем самым троичную четверицу святых апостолов, распространивших евангельское учение по всей земле . Кроме того, добавляет архиепископ Арефа Кесарийский, указанное выше расположение ворот нового Иерусалима служит напоминанием о крестной жертве Христа. Этим подчеркивается также и то, что «именно крест научает все народы истинному богопочитанию. Только через крест открывается всем четырем концам мира Троица. Крест соединяет и скрепляет собой весь мир и примиряет его с Богом, с Пресвятой Троицей». Можно заметить, что в перечислении сторон света в данном стихе нарушен естественный порядок их расположения. Священник Николай Орлов считает, что святой Иоанн Богослов сделал это намеренно, стараясь сохранить сходство с изречением Христа о том, что многие придут от востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом; север же и юг помещены здесь между востоком и западом. Однако, по мнению Пьера Приджента указанное расположение ворот явилось, скорее всего, следствием чистой случайности и не преследовало каких-либо целей.

Интересное и достаточно оригинальное толкование встречается у Уильяма Баркли. Он пишет, что нам не известно, какой смысл вкладывал апостол Иоанн, описывая такое расположение ворот, кроме универсальности Церкви, однако существует хотя и маловероятное, но интересное и утешительное объяснение. Так как на востоке восходит солнце и начинается день, то под данными воротами могут пониматься пути в святой город тех людей, которые приходят к Христу молодыми. Север является холодной частью света, и, соответственно, под этими воротами подразумеваются пути к христианству не с помощью сердца, а с помощью ума, т.е. через интеллектуальные размышления. Юг – это теплая сторона, где мягкий климат и дует теплый ветер. Посредством этих ворот могут быть выражены пути в небесный Иерусалим тех людей, которые пришли к Христу, движимые своими чувствами. На западе же заходит солнце и умирает день. И эти ворота, соответственно, могут обозначать пути людей, пришедших к Христу на закате своих дней. Как можно заметить, в данном стихе крестообразное расположение ворот нового Иерусалима напоминает о крестной жертве Христа и указывает на распространение Евангелия посредством апостольской проповеди во все концы земли.

И стена города, имеющая оснований двенадцать, и на них двенадцать имен двенадцати апостолов Агнца (Откр. 21:14). Стена города имеет двенадцать оснований, и на них имена двенадцати Апостолов Агнца (Откр. 21:14). В то время как восстановление и присоединение Израиля святой Иоанн Богослов символически изображает, используя образ двенадцати ворот, о всецелом присоединении всех уверовавших из язычников сообщается посредством упоминания двенадцати оснований, на каждом из которых было написано имя одного из апостолов Агнца. Эти основания, по мнению Н.Н. Глубоковского, находились над воротами, указывая тем самым, что святые апостолы «обновили путь» в предсказанное ветхозаветными пророками царствие Божье. Союз двенадцати колен и двенадцати апостолов указывает на то, что новый город открыт для всех людей Божиих, как иудеев, так и язычников в одинаковой степени. Святой апостол использовал сумму сложения количества колен Израиля и апостолов равную 24 еще ранее, в Откр. 4:3-4, при изображении 24 старцев. Это, в свою очередь, предвосхитило объединение Израиля и апостолов в 21 главе. Архиепископ Дмитрий (Вознесенский), рассуждая об основаниях стены города, говорит следующее: «Необходимо, чтобы Церковь истинная действительно была апостольскою, ибо как израильтянином был лишь тот, кто происходил от того или другого из двенадцати родоначальников всей этой ветхозаветной Церкви – двенадцати сыновей Иакова, так и еще более нужно, чтобы члены новозаветной Церкви – Нового Израиля – происходили верою своею, учением и всем строем Церкви своей от двенадцати апостолов, которые отсюда и названы основаниями Церкви и ее драгоценными камнями». Согласно замечанию Стефана Смолли, употребленным в данном стихе термином θεμšλιος, вероятнее всего, обозначается не «основание» как таковое, а именно «краеугольный камень». Таким образом, основание города-храма, т.е. Церкви, составлено из двенадцати краеугольных камней. – Но, как бы там ни было, указывает протоиерей Геннадий Фаст, апостолы все же не являются самосущими основаниями. Они «держат весь город, сами основываясь на краегульном камне – Христе», что подчеркивается их наименованием «апостолы Агнца». Таким образом, главной основой всей конструкции является Сам Иисус Христос – Агнец Божий (1 Кор. 3:11-12), Который, в собственном смысле, и есть краеугольный камень (Еф. 2:20). Исходя из этого, можно сделать вывод, что все описываемое строение «отличается прочностью своей постройки, ее необыкновенной устойчивостью, ее великолепием и симметричностью расположения».

Как мы можем увидеть, в рассматриваемом стихе Апокалипсиса говорится о том, что жителями нового Иерусалима будут не только уверовавшие из народа израильского, но также и верные Богу, обращенные из язычников проповедью святых апостолов, которые, в свою очередь, будут являться основаниями Божественного города, сами основываясь на краеугольном камне – Иисусе Христе. И говорящий со мной имел меру трость золотую, чтобы он измерил город и ворота его и стену его (Откр. 21:15). Говоривший со мною имел золотую трость для измерения города и ворот его и стены его (Откр. 21:15). Согласно замечанию Дэвида Ауни, фраза «говоривший со мной» имеет тесную параллель с 9 стихом данной главы, где со стороны ангела последовало непосредственное обращение к тайнозрителю, приглашавшее его посмотреть на жену, невесту Агнца. В рассматриваемом же нами стихе слова ангела к апостолу Иоанну вообще не упоминаются, наводя на мысль, что словосочетание «говоривший со мной» имеют отношение лишь к начальному приглашению ангела, упомянутому в 9 стихе. Таким образом, он вряд ли является ангелом вестником, каковым, в некотором роде, являлся ангел в Откр. 17:1-18. И в связи с безмолвной ролью спутника святого Иоанна Богослова в рассматриваемом отрывке, Дэвид Ауни высказывает предположение, что он, по сути дела, является литературной фигурой, добавленной с целью согласовать текст Откр. 17:1-19:10 с Откр. 21:9-22:5 . Однако, как пишет Стефан Смолли, такой вывод не является очевидным.

Сам же акт измерения, о котором идет речь, указывает на «величие, соразмерность, симметрию, великолепие и красоту» нового Иерусалима, а также на то, что он будет реальным и измеримым, а не настолько сверхъестественным, чтобы у человека не было даже возможности его представить . Цель данного действа заключается в демонстрации того, что каждый сантиметр города известен Богу и именно Ему обязан своим существованием. По мнению же протоиерея Михаила Хераскова, измерение города проводится ангелом перед глазами тайнозрителя «в знак того во-первых, что число избранных граждан сего града предвидено было еще от вечности, а равно и в знак того, что каждый из сих избранников достиг известной определенной меры праведности и святости». Как известно из текста книги Апокалипсис, еще раньше измерительная трость была дана святому Иоанну Богослову с указанием измерить внутренний двор храма (Откр. 11:1). Однако в 21 главе мы уже видим в роли измеряющего не апостола Иоанна, а ангела, что, по мнению святителя Андрея Кесарийского, делается «ради чистоты и премудрости надмирных естеств». Само же наличие трости, отмечает этот же святой, указывает на чистоту и высокое достоинство Ангела, производящего измерения, и на досточестность измеряемого города. Как сообщается в данном стихе, измерительный инструмент сделан из золота, что, по мнению Т.Б. Бэйнса, является образом божественной праведности, присущей месту, где пребывает Сам Господь. Он использует его для измерения всего эсхатологического города, что, в свою очередь, является актом поучения. Святой апостол желает довести до сознания своих читателей не только смысл огромных размеров города, но также и его символическую связь с пророческими традициями, подтверждающими союз Бога со своим народом. Таким образом, описанное в рассматриваемом нами стихе измерение ангелом нового Иерусалима делается с целью показать великолепие и удивительную симметричность города, а также продемонстрировать, что каждая малейшая его часть известна Богу. Что же касается измерительного инструмента, золотой трости, то он указывает на присущую святому городу Божественную праведность. И город четырехугольный располагается и длина его сколькая [и] ширина. И он измерил город тростью на стадиев двенадцать тысяч, длина и ширина и высота его равны есть (Откр. 21:16). Город расположен четвероугольником, и длина его такая же, как и широта. И измерил он город тростью на двенадцать тысяч стадий; длина и широта и высота его равны (Откр. 21:16).

Александр Волков, кандидат богословия