Внешний облик Нового Иерусалима

1. Главная
2. Автор
3. Статьи
4. Внешний облик Нового Иерусалима

И пришел один из семи ангелов, имеющих семь чаш полнящихся семью ударами последними, и заговорил со мной, произносящий: Сюда, покажу тебе невесту жену Агнца (Откр. 21:9). И пришел ко мне один из семи Ангелов, у которых было семь чаш, наполненных семью последними язвами, и сказал мне: пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца (Откр. 21:9). Согласно замечанию святителя Андрея Кесарийского, этим дается понять, что ангелы приносят не только различные язвы, но и лекарства. В последний раз такого ангела, как в данном стихе, можно было наблюдать при изображении видения гибели блудницы вавилонской. Этот ангел может быть тем же самым, что и упоминавшийся в Откр. 17:1, но ввиду того, что святой Иоанн Богослов не устанавливает такой явной связи, можно предположить, что он упоминает, по какой-то причине, другого ангела. Причем, в Откр. 17:1 приглашение его выражено словами: «Сюда, покажу тебе осуждение развратницы великой [в Синодальном переводе “Подойди, я покажу тебе суд над великою блудницею”]», а в Откр. 21:9 приглашение звучит следующим образом: «Сюда, покажу тебе невесту жену Агнца [в Синодальном переводе “Пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца”]». Уильям Баркли высказывает предположение, что возможно «слуга Божий не выбирает себе задачи, а должен делать то, чего ожидает от него Бог, и говорит то, что Бог поручает ему говорить».

Как отмечает Брайан Блаунт, богословски говоря, суд над Вавилоном – это осмысление спасенного города, которым является новый Иерусалим. И суд над Вавилоном, и демонстрация невесты Агнца образно происходят в одно время, являясь разными сторонами одного и того же апокалиптического акта. Апостол Иоанн устанавливает эту связь посредством расположения двух текстов в такой явно сходной форме . Таким образом, «и суд и спасение, согласно Откровению, находятся вместе». Однако два параллельных стиха, 17:1 и 21:9, отличаются по своему содержанию. Если в 17:1 продолжается разговор о суде над блудницей, то в 21:9 свидетельствуется не о суде, а о свадебной жизни с Агнцем. В 21 главе эмоциональная составляющая выражает радость. Свадебный язык призывает также обратить внимание на более ранние упоминания Иоанном брака Агнца в Откр. 19:7-8. Однако то, что там лишь ожидалось, здесь является действительностью. Употребление двойного наименования «жена, невеста», указывает на ее замужество, в котором она остается чистой и непорочной девой (Мф. 1:20-24). По мнению святителя Андрея Кесарийского, невеста Агнца называется женою, потому что Христос, когда приносился в жертву как агнец, сочетался с нею Своей кровью.

Если в ветхозаветные времена невестой Божьей был Израиль, то в новозаветную эпоху таковой становится Церковь Христова (Мк. 22:2; Мк. 2:19; Ин. 3:29; 2 Кор. 11:2; Еф. 5:25). Этим самым, безусловно, не указывается на то, что у Господа две супруги, просто Израиль и Церковь являются двумя взаимозаменяемыми именами одной невесты, т.е. это Божьи люди всех времен. Таким образом, рассматриваемый нами отрывок из Апокалипсиса, в котором ангел демонстрирует тайнозрителю жену, невесту Агнца, т.е. Церковь Христову, находится в тесной связи с более ранним повествованием, где ангел показывал апостолу Иоанну вавилонскую блудницу. Только если ранее речь шла о суде, то в нашем стихе, напротив, говорится о спасении. И он отнес меня в Духе на гору большую и высокую, и он показал мне город святой Иерусалим, сходящий с неба от Бога (Откр. 21:10). И вознес меня в духе на великую и высокую гору, и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога (Откр. 21:10). Язык данного стиха, также как и предыдущего, напоминает видение 17 главы (Откр. 17:3), где ангел также «повел [в Синодальном переводе “вознес”]» апостола Иоанна «в Духе». Этим самым указывается на «экстатически пророчественный характер видения», когда мысли святого были устремлены от земного к небесному, в то время как в его внешнем положении ничего не изменилось.

Когда в 17 главе ангел показывал тайнозрителю суд над великой блудницей, то повел его «в пустыню», место опустошения и смерти, в 21 же главе для демонстрации невесты он вознес святого Иоанна Богослова «на гору большую и высокую [в Синодальном переводе “на великую и высокую гору”]». Этим самым, согласно мнению протоиерея Сергия Булгакова, указывается на то, что оба описываемых события происходят еще в этом мире, на этой земле. Как считает священник Николай Орлов, вознесение на высокую гору указывает на то, насколько обширным был спустившийся с неба новый Иерусалим. Сама эта эсхатологическая гора также очень важна. Данный факт подчеркивается посредством использования двух прилагательных, «большая и высокая [великая и высокая]», указывающих на ее сверхъестественные размеры. Хотя люди, относящиеся к новому Иерусалиму, являются более важными, чем метафорическая высота, с которой они обозреваются. Согласно же мнению святителя Андрея Кесарийского, под великой горой понимается в высшей степени мирная и возвышенная жизнь святых, которой будет украшаться и прославляться от Господа небесный Иерусалим. «И он показал мне город святой Иерусалим, сходящий с неба от Бога [в Синодальном переводе “и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога”]».

Сопоставляя рассматриваемый нами стих с предыдущим, можно заметить, что ангел обещает показать апостолу Иоанну жену, невесту Агнца, а сам демонстрирует город – новый Иерусалим. По мнению профессора Лопухина, тем самым указывается на то, «что в этом городе живет невеста». Такого же мнения придерживается и священник Николай Орлов. Однако Н.Н. Глубоковский считает, что сам святой город «и был этой женой, как “скиния Бога” с человеками (Откр. 21:3), достойными брачного союза с Агнцем в качестве сынов Божиих чрез Христа-Искупителя». Подобное толкование встречается у святителя Андрея Кесарийского, архиепископа Аверкия (Таушева), протоиерея Геннадия Фаста, Майкла Уилкока, протоиерея Михаила Хераскова, Яковлева, Т.Б. Бэйнса и Роберта Гандри (см. комментарий на Откр. 21:2), полагающих, что в образе нового Иерусалима перед тайнозрителем предстала сама невеста Христова – Святая Церковь. Если мы сравним описания схождения небесного города во 2 и 10 стихах, то увидим, что они практически идентичны, за исключением определения καιν¾ν («новый») во 2 стихе. Как отмечает Пьер Приджент, они являются двумя способами пророческого описания одной и той же одновременной реальности. Однако с этим мнением не согласен протоиерей Сергий Булгаков. По его мнению, описываемое в 10 стихе схождение с неба нового Иерусалима и схождение его же во 2 стихе являются двумя разными видениями. Причем видение, упомянутое во 2 стихе, хронологически более позднее, чем видение, описываемое в 9-10 стихах. В подтверждение своих слов он указывает на следующие факторы:

1) Об этом свидетельствует слово καιν¾ν («новый») во 2 стихе. Если хронологически более поздним было бы видение, описанное в 9-10 стихах, то именно здесь должно было бы стоять указанное определение, в смысле новейший, заново повторяющийся, второй.

2) Схождение небесного Иерусалима во 2 стихе тайнозритель εúδον («увидел»). Что же касается видения 9-10 стихов, то оно было показано апостолу Иоанну одним из семи ангелов, у которых было семь чаш, наполненных семью последними язвами. «Таким образом, это последнее видение приводится в связь с семью чашами, которые, бесспорно, принадлежат истории, в нее включаются. Это видение… относится к истории, хотя бы и к ее мета-исторической части, второе же истории трансцендентно, принадлежит жизни будущего века, в которой сливаются веки веков».

3) В описании видения, показанного ангелом, присутствует «чувственный материализм образов в применении к явлению святого града». На это указывают следующие отрывки: «стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу» (Откр. 21:18), «основание города украшено всякими драгоценными камнями» (Откр. 21:19), «двенадцать ворот, двенадцать жемчужин: каждые ворота из одной жемчужины. Улица города – чистое золото, как прозрачное стекло» (Откр. 21:21). Что же касается описания «нового» Иерусалима, то в нем этот чувственный материализм полностью отсутствует и представляется совершенно невозможным.

4) Весь характер описания небесного Иерусалима, показанного тайнозрителю ангелом, наводит на мысль, что его нужно отнести к состоянию мира не после окончательного обожения, а до него. На это указывает тот факт, что наряду с небесным Иерусалимом, хоть и за его пределами, существует зло со всеми своими последствиями и проявлениями. Вот указания на это:

а) Если о царстве нового Иерусалима сказано, что в нем не будет ни болезней, ни смерти, то в Иерусалиме, сходящем с неба на землю, остаются болезни, т.к. «листья дерева будут для исцеления народов» (Откр. 22:2), вероятно, еще возможного и необходимого.

б) Если в царстве нового Иерусалима не останется «ничего проклятого (Откр. 22:3) (протоиерей Сергий Булгаков относит Откр. 22:3-6 к описанию жизни будущего века под новым небом и новой землей – прим. авт.) и будет «скиния Бога с человеками» (Откр. 21:3), то, относительно города, показанного ангелом, сказано, что «не войдет в него ничто нечистое и никто, преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни» (Откр. 21:27). «Отсюда следует заключить, что история еще продолжается, как внутри, так и за пределами св. града».

Таким образом, показанный ангелом апостолу Иоанну город «является островом в океане греховного мира, или святым градом, окруженным стеною, в которую проникают лишь входящие чрез врата, за пределами же его остается греховная жизнь мира». Соответственно, все повествование святого Иоанна Богослова о новом Иерусалиме, согласно протоиерею Сергию, построено следующим образом: вначале повествуется о более важном и общем, а именно последнем (Октр. 21:1-7), чтобы от него обратиться к земной истории в ее процессе (Откр. 21:8-22:2), и далее вновь завершается описанием жизни будущего века (Откр. 22:3-6). Надо отметить, что данное предположение, высказанное отцом Сергием (Булгаковым), достаточно интересно и оригинально, однако оно не находит подтверждения среди других серьезных исследователей и толкователей Апокалипсиса. Как мы видим, рассматриваемый стих Откровения вторично повествует нам о схождении с неба на обновленную землю нового Иерусалима. В связи с тем, что в предыдущем стихе было дано обещание показать жену, невесту Агнца, а показан был святой город, мнения исследователей и толкователей расходятся в вопросе о том, является ли новый Иерусалим невестой, или же невеста находится внутри него. Имеющий славу Бога, свечение его подобно камню драгоценнейшему, как камню яшме кристаллической (Откр. 21:11). Он имеет славу Божию. Светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному (Откр. 21:11). «Слава Божья» станет видимым проявлением Его присутствия в новом Иерусалиме. Она будет настолько блистательной, что осветит весь город, который засияет Божественной славой с ослепительным блеском подобным «яшме [в Синодальном переводе “яспису”]. Данный образ возвращает читателей к описанию небесного тронного зала, где святой Иоанн Богослов также изобразил Божественную славу подобной блестящей яшме (яспису) (Откр. 4:3). А наименование яшмы (ясписа) «кристаллической [в Синодальном переводе “кристалловидной”]» подчеркивает ее безупречность и ценность.

Александр Волков, кандидат богословия